— Вопрос такой, Руслан Имранович… 19 августа — годовщина начала путча ГКЧП — это 1991-й. Во-первых, надо нашим радиослушателям и читателям объяснить, что вы лично тогда были на стороне президента Бориса Ельцина. Правильно?
— Это мягкая форма. Не на стороне. Мы были просто единой государственной структурой, руководителями Российской Федерации.
— Вы тогда уже какую должность занимали?
— Я был исполняющим обязанности председателя Верховного Совета, фактически — руководителем Верховного Совета. А незадолго до этого, в июне, Ельцин был избран Президентом Российской Федерации.
— Скажите, столько лет прошло… И вот «Левада-центр» провел опрос среди граждан России. Оказалось, что сегодня большинство россиян не заняли бы ни одну сторону. Они ни на стороне Ельцина и его окружения, ни на стороне Горбачева, ни на стороне ГКЧП, которым руководили Янаев, вице-президент, Крючков, глава КГБ СССР и другие. Почему народ сейчас ни одну из сторон не поддерживает, на ваш взгляд?
— Да по глубокому счету, тогда тоже была приблизительно такая позиция в обществе. В целом.
Если не иметь в виду, скажем, Москву, узкие круги — это либеральная интеллигенция, университетская профессура, студенты, с которым я имел тесные связи, — если этот фактор не принимать во внимание, то можно сделать вывод, что и к тому времени люди уже тоже устали.
И от горбачевских реформ ничего существенного не ожидали, и от Ельцина — тоже.
Почему мы сумели преодолеть ГКЧП?
— Да — почему?
— В силу своей большой активности, во-первых.
И, во-вторых, потому что все-таки там лидеры СССР, которые восстали против Горбачева, не хотели применять кровавые методы.
Они были все-таки воспитаны в совсем другой культуре. Это были народные, можно сказать, вожди. Они проливать кровь не хотели, тем более, — депутаты.Фактически — они уступили нам эту победу. А мы сочли, что это якобы наша победа, наша революция, наша демократия. Это было не правдой.
— Скажите, но ведь кровь все-таки пролилась. Усов, Кричевский, Комарь — совсем молодые парни тогда погибли.
— Пролилась кровь не потому, что… Ребята-то погибли, ну, — проявляли неосторожность…
Это при огромном скоплении воинских частей, при хаотическом их передвижении. Можно было ожидать большего количества жертв — намного. Мы с военными советовались, обсуждали потом…
— А если бы больше было бы жертв? Если бы кровь пролилась, путчисты бы смогли победить хотя бы на время? Или — вряд ли?
— Да нет. Не могли. Потому что действовали они, конечно, из благих побуждений, но — вне закона.
Ведь что меня возмутило? Я-то их всех знал хорошо. У меня были дружеские отношения с ними. Тем более, с Янаевым мы и в комсомоле работали вместе когда-то.
Но дело в том, что они — вместо того, чтобы законным образом вынести эти вопросы на съезд депутатов, на Верховный Совет, посоветоваться с республиками, — взяли и тайно ввели какое-то положение чрезвычайное, сумели как-то отослать на отдых или как там еще, — Горбачева.
И втайне от президента, от своих парламентов начали вот эти манипуляции. Это возмутило многих, в том числе, и меня. А не какая-то излишняя преданность там Ельцину, его идеям, которых, вообще-то, и в помине не было.
— Можно ли сказать, что вы не удержали потом эту победу?
— Как не удержали? Ельцин совершил новый, практически — контрреволюционный переворот. (Речь уже о событиях октября 1993-го. — А.Г.)
Как можно было удержать? Не воевать же Верховному Совету с президентом? Вот и получилось, что все наши замыслы первоначальные, — реформаторские, отработанные учеными, специалистами — были отброшены. И началось вот это хаотическое движение непонятно к какому рынку….
— А новый путч нам не грозит?
— Вот сегодня у нас какое положение?.. А вот я не верю в эти бравурные, знаете, заверения, что у нас все хорошо. Цены на все растут. Проблемы — в медицинском обслуживании, в образовании, в социальной сфере в целом. Напрасно все это скрывать. А тут еще — пенсионная реформа грядет.
Но я бы не сказал, что какие-то путчи нас ждут. Социальные волнения в будущем возможны. И власть уже сейчас должна реагировать, делать поправки — особенно в социальной сфере.
— Ясно. Слава Богу, новый глупый путч типа ГКЧП…
— Нет. Это не грозит. Я совершенно уверен в этом.