В рамках проекта «Великие имена России» аэропорт Мурманска было решено назвать в честь последнего русского Царя…
30 октября 2018 года в Интернете завершилось финальное голосование по избранию имён великих русских людей, в честь которых будут названы все аэропорты в России.
Подведение окончательных итогов голосования займёт несколько дней, которые необходимы для обработки всех анкет, поступающих из регионов, и сведения статистики по всем платформам, на которых проводилось голосование. Победители конкурса будут объявлены 4 декабря в 19.00 в эфире телеканала «Россия-1».
Однако, согласно предварительным данным, в России в ближайшее время может появиться аэропорт имени святого Государя Николая II. За то, чтобы назвать воздушную гавань Мурманска в честь русского Царя проголосовали 68 тысяч 260 человек, что составило 48%.
Характерно, что с Государем конкурировал такой одиозный персонаж, как Иван Папанин, известный не только, как путешественник, но и как комендант ЧК, который вместе с Землячкой проводил массовые расстрелы в Крыму. Его имя некоторое время лидировало, но в итоге россияне выбрали Царя-Страстотерпца, оставив Папанина на втором месте.
Президент Фонда «Возвращение» Юрий Бондаренко выступил в связи с этим со словами поздравления в адрес своих единомышленников. «Мы победили! Аэропорт Мурманска будет носить имя нашего любимого Царя Николая Второго! Россия сделала свой выбор — мы выбрали Иисуса Христа, Варавва не прошёл!», — заявили в Фонде.
Хочу напомнить:
1. Император Николай II
В 1894 году, в начале царствования Императора Николая II, в России насчитывалось 122 миллиона жителей.
20 лет спустя, накануне 1-ой Мировой войны, народонаселение её увеличилось более, чем на 50 миллионов.В отличие от современных демократий, Императорская Россия строила свою политику не только на бездефицитных бюджетах, но и на принципе значительного накопления золотого запаса. Несмотря на это, государственные доходы с 1.410.000.000 рублей в 1897 году, без малейшего увеличения налогового бремени неуклонно росли, тогда как расходы государства оставались более или менее на одном и том же уровне.
За последние 10 лет до Первой Мировой войны превышение государственных доходов над расходами выразилось в сумме 2.400.000.000 рублей. Эта цифра представляется тем более внушительной, что в царствование Императора Николая II были понижены железнодорожные тарифы и отменены выкупные платежи за земли, отошедшие в 1861 году к крестьянам от их бывших помещиков, а в 1914 году, с началом войны, и все виды питейных налогов.
В царствование Императора Николая II, законом 1896 года, в России была введена золотая валюта, причём Государственному Банку было предоставлено выпускать 300.000.000 рублей кредитными билетами не обеспеченными золотым запасам. Но правительство не только никогда не воспользовалось этим правом, но, наоборот, обеспечило бумажное обращение золотой наличностью более, чем на 100%, а именно: к концу июля 1914 года кредитных билетов было в обращении на сумму 1.633.000.000 рублей, тогда как золотой запас в России равнялся 1.604.000.000 рублей, а в заграничных банках 141.000.000 рублей.
В России налоги, до первой мировой войны, были самыми низкими во всём свете.
В период между 1890 и 1913 гг. русская промышленность учетверила свою производительность. Её доход не только почти сравнялся с поступлениями, получавшимися от земледелия, но товары покрывали почти 4/5 внутреннего спроса на мануфактурные изделия.
В 1914 году в Государственной Сберегательной Кассе было вкладов на 2.236.000.000 рублей.
Сумма вкладов и собственных капиталов в мелких кредитных учреждениях (на кооперативных началах) составляла в 1894 году около 70.000.000 рублей; в 1913 году — около 620.000.000 рублей (увеличение на 800%), а к 1 января 1917 года — 1.200.000.000 руб. подробнее
2. Путешественник Иван Папанин
Укрепляя свое влияние в массах, присланные из Петрограда большевистские агитаторы активно выступали на митингах, претворяя в жизнь указание центра — «превратить Севастополь в революционный базис Черноморского побережья», в Кронштадт юга.
Чтобы помочь читателем понять зловещий смысл этого призыва, необходимо напомнить, что еще до Октябрьского переворота, в феврале-марте 1917 г., военно-морская база Балтийского флота Кронштадт снискала недобрую славу как место массовых убийств офицеров. Жертвами самосудов стали 76 человек, в том числе командующий флотом вице-адмирал Адриан Непенин. Но если кровавые расправы на Балтике носили характер неуправляемых преступных эксцессов, то превращение Севастополя «в революционный базис Черноморского побережья» осуществлялось вполне координировано. Балтийцев специально присылали сюда для «обмена передовым опытом», а прибывшие в город осенью 1917 г. большевистские функционеры были направлены непосредственно Яковом Свердловым, будущим активным инициатором разгона Учредительного собрания, расстрела царской семьи, красного террора и массовых репрессий против казачества.
Агитаторы упрекали черноморцев в недостаточной революционности, и ставили им в пример «заслуги» балтийских матросов.
6 ноября 1917 г. в Морском собрании Севастополя открылся 1-й Общечерноморский съезд, итогом которого стало упрочение позиций большевиков и принятие резолюции о формировании и последующей отправке на Дон для борьбы с атаманом Калединым отряда вооруженных матросов численностью 2500 человек.
Одним из участников этого отряда являлся Иван Дмитриевич Папанин.
По вполне понятным причинам, в своих воспоминаниях, опубликованных в 1970-е гг., Папанин повествует о собственном пребывании в рядах Красной гвардии в присущей произведениям советской мемуарной литературы тенденциозной манере. Участие в крымских событиях 1917-1918 гг. он сводит к описаниям некоторых эпизодов вооруженных столкновений с противниками «власти трудящихся», да вскользь упоминает о том, что воевать ему и его товарищам из 1-го Черноморского отряда «пришлось не на море, а на суше, против всякой контрреволюционной нечисти».
Впрочем, несколькими абзацами ранее автор воспоминаний самостоятельно разъясняет, кого он подразумевал под этим нелицеприятным названием:
«В Крыму селились отставные офицеры, чиновники, вышедшие на пенсию. В деревнях же было засилье кулаков…»
По логике большевиков (к числу которых, формально еще не состоя в партии, себя в тот момент относил и Папанин), все эти люди являлись «вредными насекомыми» и подлежали дискриминации, а по возможности — физическому уничтожению.
Брошенные в массы, семена слепой ненависти упали в благодатную почву и дали кровавые всходы. В 1917 г. Крыму суждено было первым открыть мрачную страницу террора. Задолго до придания убийствам «врагов революции» официального статуса, здесь были замучены сотни ни в чем не повинных людей.
В нагнетании эскалации ненависти решающую роль сыграли именно матросы-красногвардейцы, одним из которых, как уже было сказано, являлся будущий советский полярник. Потерпев неудачу на Дону, понеся значительные потери в сражениях с отрядами добровольцев и казаков, вернувшиеся в Крым моряки жаждали мести.
10 декабря 1917 г. в Севастополь были доставлены тела 18 красногвардейцев, погибших в сражении под Белгородом. Их похороны вылились в мощную демонстрацию, в ходе которой раздавались призывы к немедленному избиению «буржуазии».
Несколькими днями позже, 15-16 декабря, полуостров потрясли «ужасы, которые пережило население Севастополя». Разгулявшаяся матросская вольница, устроив самосуды, истребила, как минимум, 23 (по другим данным — 32) офицера.
Следом за Севастополем в кровавый омут окунулись и другие крымские города.
В январе 1918 г. в Евпатории схватили и замучили около 300; в Ялте – более 100; в Феодосии – свыше 60 человек. В ночь с 13 на 14 января 1918 г. красногвардейцы и матросы захватили Симферополь.
Как и в других городах полуострова, установление советской власти в крымской столице ознаменовалось массовыми грабежами, арестами и расстрелами.
По воспоминаниям современника, с падением Симферополя «в Крыму воцарился большевизм в самой жестокой, разбойничье-кровожадной форме, основанной на диком произволе местных властей, не поставленных хотя бы и большевистским, но все же – правительством, а выдвинутых толпой, как наиболее жестоких, безжалостных и наглых людей. Во всех городах лилась кровь, свирепствовали банды матросов, шел повальный грабеж, словом, создалась та совершенно кошмарная обстановка потока и разграбления, когда обыватель сталь объектом перманентного грабежа».
8 февраля 1918 г. живший в то время в Москве писатель и поэт Иван Бунин записал в своем дневнике: «…Приехал Д. – бежал из Симферополя. Там, говорит, «неописуемый ужас», солдаты и рабочие «ходят прямо по колено в крови». Какого-то старика полковника живьем зажарили в паровозной топке».
«В Симферополе, — писал в своих воспоминаниях живший в то время в Крыму известный политик, публицист и общественный деятель, князь Владимир Оболенский, — тюрьма была переполнена и ежедневно из нее вызывали людей на расстрел пачками». Только за одну ночь в городе казнили 100 офицеров и 60 мирных граждан. Всего, по данным советского автора, Виктора Баранченко, в административном центре губернии «было убито не менее семисот офицеров».
Не представляется возможным проследить личное участие героя нашего повествования во всех этих ужасах, но было бы наивно считать, что действия его чем-то принципиально отличались от поведения других революционных матросов.
Десятилетия спустя, будучи заслуженным ученым и номенклатурным работником, собравшим внушительную коллекцию высших советских и зарубежных правительственных наград, Папанин напишет о собственном пребывании в крымской столице зимой 1918 г. лишь то, что ему поручили охранять запасы с вином да «поддерживать в городе революционный порядок» подробнее
Те, кто Папанина предложил, и голосовал за него чем руководствовался???